Дворецкий по желанию герцогини останавливает кресло недалеко у окна в её комнате, рядом с небольшим столиком, на котором уже стоит прошенный горячий напиток с клевером и омелой. В своих руках женщина сжимает книгу. Старую книгу, которой лет больше, чем самой Шэрил. Предмет уже не такой, каков был в прошлом. Уголки растрепанны, странички выцвели и теперь стали жёлтыми, а название, которое было выведено на корешке и обложке таким каллиграфическим почерком золотистыми чернилами, давно стёрлось. А пах этот предмет всё так же, старостью и библиотечной пылью, которой было немерено в бесчисленных комнатах герцога Барма, откуда, к слову, эта книга и перекочевала в руки Шэрил, и чем-то ещё острым и резким. Какие-то приправы или что-то ещё?
   Подарок, да. Вы правильно подумали. Ру, может быть, и имел в голове такую фантазию, что любой бы позавидовал, но он как никто другой умел подбирать подарки во всех случаях жизни (подарок в виде прислуги - не в счёт). А этот топографический атрибут мужчина преподнёс герцогине после того, как она удачно заключила контракт с Совой. «- Выросла, наконец!» - Фыркнул он тогда, протягивая своей подруге неизвестный предмет, сложенный в какую-то причудливо шуршащую бумагу. Женщина с улыбкой на губах, которые ещё не высохли после принятия крови Цепи, принимала этот подарок, игнорируя такой привычный говор друга детства.
   А что в этой книге? Судя по тому, что герцогиня долго не могла отвлечься от её чтения, что-то интересное, видимо. И правда - сборник сказок, рассказов, историй, написанных писателем тех земель, из которых прибыл Ру сюда. И ведь не жалко ему было это вручать ей, при том, что книга была частично исписана вышеупомянутым герцогом. Писал он нервно, второпях, что-то зачёркивая, а что-то обводя дважды. И даже, очень редко, зачёркивал написанный автором текст и придумывал свой собственный, придуманный конец, который Шэрил нравился намного больше. Герцог Руфус Барма. Сказочник-хронист, часовой, придирчивый ещё мальчишка с амплуа законченного эгоиста, переходный возраст у которого всё ещё не закончился.

   - Благодарю, можешь идти. - Тихим голосом женщина освобождает дворецкого и, не дожидаясь, пока он выйдет из комнаты, открывает книгу, всё ещё морща нос от какого-то перцового запаха, что не исчез с годами. Даже не смотря на то, что герцогиня сидит спиной к двери, слуга поклоняется хозяйке и удаляется из помещения тихо прикрывая за собой двери. Он знает, госпоже требуется покой. Здоровье у неё слабоватое и ещё некоторые последние события напрочь подпортили картину об её общем состоянии. Герцог Барма, видимо не прицеливался, а ударил второпях, иначе бы привести в себя женщину не получилось.
   Голова начинала болеть с огромной силой где-о под вечер, как раз-таки сейчас, или когда настроение у погоды интенсивно менялось.
   Шэрил немного отпила горьковатой жидкости, ничуть не морщась, и с нетерпеливым вздохом раскрыла книгу на той странице, где лежал листочек-закладка, с нарисованной когда-то Шэлли, на нём карикатурой Ру. Шэрил этот рисунок понравился, как и тот напор, с которым дочь демонстрировала его матери. А вот другу она его демонстрировала при удобных случаях. В этом нет ничего плохого, если ты, конечно, не ранимый, гордый и самовлюблённый человек, и любая мелкая колкость в твою строну может обернуться сильным штормом.
   Ещё раз обратив внимание на листочек, женщина приступила к чтению. Медленному и долгому. Повторно. С каждым разом по новой. Уже знакомые до боли тексты. Герцогиня держала у себя в голове множество прочитанных книг, пытаясь не уступать Ру ни в чём просто из принципа, что у неё не удавалось в этом самом принципе. Во всяком случае, может быть Шэрил не могла быть выше друга, но она являлась единственной, с кем он мог бы посоревноваться.
   - И где же ты сейчас, Ру? - Задумчиво потерев подбородок, герцогиня. по привычке пальцами второй руки начала сгинать верхний правый уголок странички.
   А ответить ей может сейчас только ветер за окном, который так нещадно гнёт её любимые кустарники с отцветшими розами и старую яблоню, которая ветками своими в такую непогоду «царапала» окно комнаты госпожи.

Отредактировано Sheryl Rainsworth (Пятница, 17 мая, 2013г. 11:52:38)

Шэрил любила мечтать. Как любая женщина, как любая из наследниц герцогского дома Рейнсворт, как самый обычный человек. Это тебе помогает на какое-то определённое время отключиться от реальности, какой бы она не была: суровой, жестокой, правильной, настоящей, действительной, и погрузиться с головой в свои раздумья, воображая самой себе какую-то совершенно иную обстановку, иную себя, иную жизнь, иные обстоятельства, иную правду, более подходящую именно теье. И, стоит заметить, к мечтательности тянет больше в молодом возрасте. Сейчас же...в голове сидят только дела-дела-дела, которым надо найти правильное время и решения, а так же, способ к выполнению этих самых решений. Сейчас всё намного сложнее до такой степени, что Шэрил очень хочет вернуться к годам своей молодости или же, прогнать время и встретиться с Костлявой. Но эти мысли её посещали не так часто и в самые редкие секунды минутной слабости, когда маска Железной Герцогини разбивается с треском об эту ненавистную многим суровую правду.
   -Я принес вам чай, Ваша Светлость. - Слишком неожиданно, приятно, но как-то странно.
   Сова зашевелилась, вошкаясь, растряхивая своими перьями в разные стороны и раскрывая глаза, призывая хозяйку к особой осторожности. Но герцогиня уже поняла, что тут есть в чём-то подвох. Все слуги в доме и даже некоторые из герцогов прекрасно знали, что в это время Шэрил требуется покой. Что в это время она вот так вот сидит у окна с какой-нибудь книгой в руках и пытается воссоздать в своей уже не такой отличной памяти дела былых дней. Окунается в прошлое, освежает ощущения. Женщина никогда не злится, если её прервали на каком-то деле, она просто будет пытаться выяснить причину, по которой её побеспокоили, чем сейчас она и хотела заняться.
   Герцогиню дома Рейнсворт ввело в ступор то, что мужчина принёс сладости и чай, которые она не просила. Чашка с лечебной настойкой ещё полна, и жидкость в ней не остыла. Цепь что-то заурчала, выворачивая свою голову под неестественным углом и, закрыв один глаз, оставшимся, которым распахнула широко, пристально воззрилась на пришедшего слугу, ставящего поднос с принесённым полдником на столик.
   Когда же всё стало ясно, Чернокрылая яростно хлопнула крыльями единожды и притаилась, будто бы в ожидании чего-то интересного. Жертвы? Верно, собрат и прямо перед ней. Тот самый собрат, который не умеет летать. Хотя, зачем ему эта ненужная функция, если он способен изменить обстановку только одним своим взглядом? Мерцающее прикосновение перламутрового пера. Шерил в своё время ощутила его очень хорошо и непозволительно близко.
   - Здравствуй, Шерил. - Тихий, всё такой же непозволительно, именно для этого человека (в его-то положении), спокойный голос.
   Шэрил улыбнулась, пока что не отрывая взгляда от последних строчек книги, которые не прочла. Когда же она дошла до знака завершения, перевернула книгу, ложа на свои колени раскрытыми страницами. «Пришёл. Вот чего-чего, а этого я не ожидала ни под какими предлогами. Не зря же Сова била тревогу, нетерпеливая. А сам он, видимо, воспользовался Додо, чтобы вообразить себе, что сможет заменить мне моего помощника».
   - Впредь, Ру, пользуйся окном, чтобы я рассмотрела в тебе хотя бы романтическую личность, хорошо? И не смей более трогать Роберта, а то как-то негоже Великому и непоседливому Герцогу прятать своё милое личико за лицом какой-то прислуги, - совершенно спокойно высказалась женщина, складывая ладони поверх книги и, наконец поднимая взгляд, оглянувшись при этом на мужчину.
   Слишком шикарные волосы самого резкого, запретного, но такого подходящего ему цвета. Всё такой же, Руфус Барма, всё такой же. Взгляд "сонных" глаз всё так же, по обычаю, пытаются смотреть сквозь, стараясь выявить сущность, вытащить наружу все эмоции, заставить удивиться приходу герцога. Ни за что в жизни.
   - Здравствуй, Ру, - наконец поприветствовала своего друга герцогиня, томно вздыхая, - я рада тебя видеть.
   Иронизировать тут не получиться, да и сарказм будет неуместен, даже из уст Шэрил, а так она могла бросить в сторону книжника несколько колких фраз по поводу мятой в некоторых местах накидки и как всегда растрёпанных волос. Не тот сейчас момент. «Вечно, как чёртик из табакерки выскакивает. Неожиданно и самый неподходящий для окружающих момент».
   - Будь так добр, подойди ко мне, а то я сейчас не в том состоянии, чтобы вертеться и выглядывать тебя, - махнула рукой, подзывая к себе, желая видеть подле себя и чуть ближе. Она хотела заглянуть в его глаза. Опять. Вспомнить в подробностях те моменты, когда герцог присаживался у ног Шэрил, а она, в свою очередь, причудливо перебирая непослушные алые пряди, разглядывала наизусть выученные черты его лица. Она любила мечтать так же, как и он упиваться бесконечным чтением.

Руфус мог вертеть людьми так, как ему того захочется. В разной ситуации, он всегда выудит для себя выгоду, и, обычно, его выгода стоит весьма дорого. Но сам герцог при этом ничего не теряет. Для него не существовало каких-то особых правил или законов кроме тех, что он сам для себя создал. Не более. «Ставящий себя выше других, Герцог Руфус Барма, сказочник из-за моря». Шэрил знала, что для достижения своих целей её друг пойдёт на всё, на любую пакость, на любое пресмыкание, переделав его после всего в достоинство и привилегии. Добьётся своего и выйдет чистым и сухим из воды. Так опасно иметь любое дело с тем человеком, который дружит со всеми скелетами в шкафу людей во всей стране, если ещё не во всём мире.. «Лицемер».
   - По крайней мере, романтик из тебя вышел бы лучше, - картинно поправила ворот своего платья, после чего вернула ладонь на книгу, - чем убийца и предатель.
   То, что с дворецким ничего не случилось, женщина была более, чем уверена. Может быть, Ру и был подлецом, и жизни обычной прислуги, второго сорта, по его мнению, значения не имеет, но чтобы пробраться в поместье, применять силу он не стал бы. Только если бы прислуга не подняла тревогу на счёт нарушителя, сюда бы не сбежалось куча сотрудников организации. Самовлюблённый герцог всегда на шаг впереди остальных и продумывает каждое своё действие, что позволяет ему отбросить всё ненужное из головы. Но только Шэрил знала его лучше остальных. Как его самого, так и его личины. Но... разве в этом случае? «Нет, тот удар я не смогла предугадать. Я не ожидала удара в спину именно от него. От Найтреев, даже от Безариусов, но никак не от него».
   Чуть вскинув подбородок, герцогиня решила продолжить разговор, откладывая пока что мысль о вызове охране. Да она бы этого не сделала. Нет нужды. Руфус сюда пришёл не за смертью своей подруги детства, это ясно, как белый день. И те его действия в саду, близ одной из личных резиденций герцогини Рейнсворт, были спровоцированы нежеланными гостями - Баскервиллями. Руфус тогда мялся. Жал момента? Женщина так себя корит, что не смогла во время понять положение друга. Но, невольно возникает вопрос, чем бы она ему помогла?..
   - Зачем ты вернулся сюда, Руфус? - Немного нахмурилась герцогиня, сохраняя мягкость в своём голосе. - Ведь не затем, чтобы поинтересоваться моим самочувствием? Тебя что-то тревожит? Ты ищешь ответов или ожидаешь моего мнения?
   Только протянув руку, можно дотронуться лица этого человека. Взыграло желание пожалеть. принять, простить, попытаться понять всю ситуацию. Герцогиня простит и попытается разобраться, но не остальные герцоги, которые и так на волоске от верного краха. Всё идёт не так, что планировала «Пандора».
   - Ты тоже считаешь меня подлецом и предателем? Или твой ум сейчас придумывает мне более лестные эпитеты?
   Заставил улыбнуться, склонив голову на бок и на некоторое время замолчать.
«Ру, ты не исправим. Спрашиваешь суда у других, но сам не решаешься отдавать отчёт о своих поступках. Хотя бы самому себе».
   - Тоже? А моё мнение относительно тебя с каких-то пор стало столь значимым и важным? - Спросила женщина, невольно прикрывая глаза. - Мало того, тебя ведь никогда не волновали чужие взгляды на собственные же действия, друг мой. Я решусь высказаться только в том случае, если ты изволишь объяснить свой поступок, Ру. И о чём говорила та девушка-Баскервилль?
   Вот она, правда, которую женщина хочет услышать. Но не надеется, что это произойдёт. Барма редко, когда мог дать трезвое объяснение своим поступкам, хотя умел это делать лучше всех. Но только не перед Шэрил. Это будет глупо, она его раскусит и загонит в угол. Но в том ли она состоянии? Из-за головных болей она нормально не спала уже достаточно давно. Стоит быть благодарной хоть за то, что контакт с Совой удалось вернуть под свой контроль.

Как волновался и как не находил себе покоя герцог Барма, Шэрил видела от силы один раз. Да и то, восприняла его душевные беспокойства, как очередную вредность не повзрослевшего мужчины. Это был момент, когда Ру узнал об свадьбе герцогини дома Рейнсворт. Женщина специально не сказала ему ничего об этом, так как непозволительно было разглашать подобное другим. Пусть даже если этот кто-то другой имеет статус герцога. Шэрил не пошла к нему и как лучший друг, который попросил бы помощи, моральной поддержки. Ведь, согласитесь, свадьба - событие не из простых. Да, верно. Но где гарантия, что Руфус не наделал бы каких-нибудь дел? Ведь это у него выходит очень искусно - избавляться от соперников их же руками или чужими языками. Наверное, именно за это Шэрил его ненавидела.
  - Согласись, не каждому будет приятно узнать о себе и своих предках несколько нелицеприятных фактов, не каждый будет рад, если окажется, что все его заслуги, это ничто – лишь иллюзия, придуманная в угоду их собственного самолюбия для достижения целей других людей.  
   Женщина прищурилась, пытаясь понять, к чему же клонит герцог.
   Вот так вот просто? Кому, как не Руфусу Барма, знать о правде и лжи. Как самая прелестная ложь во всей своей красе, приторно-сладкая в белых, чистейших, кружевах, будет меркнуть, разрываться и мараться только из-за одного слова Стража Истории - «Это - ложь, самая настоящая. Всё было на самом деле так...» Страшные слова на самом деле, особенно, из уст такого отвратительного человека, как герцог Барма. Когда он приложил руку к репутации твоей семьи, то можно распрощаться со спокойной жизнью.
   Шэрил не представляла, откуда он берёт самую несуразную правду о каких-нибудь графах и баронах и предоставляет окружающим в таком виде, что и усомниться - себе дороже выйдет. Только самый безумный человек на земле станет вздорить с Руфусом. Шэрил была таковой.
   Всё остальное, сказанное другом, повергли герцогиню в такой ужас, что она на несколько секунд даже забыла, как надо дышать. Женщина что-то хотела сказать, но во время сомкнула губы, лишь негромко хмыкая. «Дневник? Его предок не был дураком. Он только хотел таким казаться. Это у него вышло неплохо. Но... подождите, если Джек открыл Врата, то...»
   - Руфус, - нотки неодобрения в её чуть севшем голосе были хорошо слышны, - ты, я надеюсь, понимаешь, что это - весьма серьезное заявление и обвинение с одинаковым подтекстом?
   И все-таки, это было необычно. Естественно, история была пересмотрена вдоль и поперёк людьми «Пандоры», и эта правда, выплывшая не очень кстати, была вообще ни к месту. Мало того, Барма был прав, всё встало на свои места! Открещивалась ли Шэрил от неё? Ещё не ясно. «Баскервилли, какую правду вы откроете нам ещё?»
   Головные боли дали о себе знать слишком внезапно. Герцогиня нахмурилась, не низко опуская голову и возвращая себе утраченное на несколько секунд самообладание. Ну, и? Что теперь? Что друг хочет услышать от неё в подобной ситуации? Шэрил уже начала подумывать на счёт того, чтобы рассматривать Жнецов совершенно с дрогой стороны. Но размышления привели её в тупик. И этим тупиком оказался никто иной, как сам Ру.
  - Мотивы Героя? Каковы они? - Опять спокойно и непринуждённо, но напряжённо до предела где-то внутри, голос чуть дрогнул. - В эту «правду» никто не поверит.
   И то верно. Люди слишком сильно полюбили своего Героя и слова, сказанные одним из великих герцогов, покажется им ерундой, укусом комара. Они верят не только словам, а душе, которая, якобы даёт им силы. «Нет, тут всё сложнее. Руфус искусен в своём деле и предоставить любую ложь за правду ему труда не составит. Но сейчас он в лицах других - предатель. А что значат слова предателя?» Отвечать на этот вопрос было бессмысленно. И ещё, лгать бы сейчас герцог не стал, не то положение у него. И просто так, ради очередной неправды, он сюда бы не пришёл ни за что. Разве, если бы у него вспыхнула очередная любовная лихорадка. Да не сезон же, вроде.
   - Месяц назад? И ты всё не решался мне рассказать? Что ты хочешь услышать от меня? - Тонких губ женщины коснулась едва заметная, тёплая, улыбка. Видимо, даже он сомневался в реалистичности «правды». Теперь всё слишком запутанно. Кого надо винить, а кого казнить перед людьми. Кому возносить хвалу в песенках и рассказах, а кого проклинать во всех своих несчастьях.
   Вечер выдастся очень насыщенным. Шэрил опять будет плохо спать.

Все было нереально. Шэрил казалось, что это - одна из очередных забавных сказок герцога Барма, что он любил рассказывать своей подруге. Именно сказок. Которые не несут в себе реальных фактов. Герцогиня была человеком старой закалки, которого весьма сложно чем-то удивить, но Руфус снова подтвердил, что способен он и на большее. Женщина была в шоке, в оцепенении. В таком состоянии, что мозг начинает работать очень быстро, соображая, выявляя и подтверждая. Она начала понимать, что если факт, сказанный герцогом в стенах этого особняка, выйдет наружу, что если представитель других Домов об этом догадаются, всем им придётся несладко. Куда уж больше ухудшать положение? Но Шэрил беспокоило не то, что, оказывается, зачинщиком Трагедии оказался Джек, а не Глен, а именно мотивы Молодого Героя.
   - Я уже многое пережила, Руфус, и осталось мне немного, - вздохнула герцогиня, нервно теребя краешек книги на своих коленях, - приму и это. Речь не обо мне. Речь о людях, которые не могу себе вообразить Джека Безариуса как убийцу. Убедить толпу весьма сложно.
   «Но ты сможешь сделать и это, подтасовывая карты в колоде так, как тебе будет надо».
   Большую часть монолога Ру с самим собой герцогиня Рейнсворт молчала, сжав свои зубы, а губы сцепив в тонкую линию. В ней таилась агрессия, которая была чужда герцогине, но так или иначе бывали случаи, когда такая мила старушка, коей нетрудно помочь простолюдину, станет яростной ведьмой. Такую Шэрил боялись все без исключения, даже аловолосый герцог не спасся бы от гнева своей подруги. Вспышки ярости были очень короткими, но имели свои, и положительные, и отрицательные, последствия.
   «Джек невредим, а мы всё это время "собирали" то, что когда-то называлось "телом Глена Баскревилль"». Герцогиня быстро вернула себе прежний облик женщины-из-рода-Рейнсворт, приосаниваясь и флегматично прикрывая свои глаза. надо было обдумать всё логически, хотя сама логика в данном случае и при общении с герцогом может быть просто неуместной.
   - ...Для того же, чтобы понять и узнать подлинную историю, мы вернемся на сто лет назад, я хочу рассказать тебе о событиях, которые предшествовали, а затем и привели к тому, что мы называем "Сабрийская трагедия"...
   Можно не скрывать и ответить честно, Шэрил было любопытно узнать все секреты, которые хранятся в светлой головушке герцога, но она так же опасалась узнать нечто такое, что могло бы изменить её взгляды на какие-то определённые вещи в самом необычном свете. Правда и манить, одурманивая своей притягательностью, именуясь плодом запретным, но и отталкивает своей непредсказуемостью. «Значит, в этом деле замешана женщина. Может ли она как-то связана с Кровавым Кроликом?» Успокаивало женщину одно - герцог Руфус Барма спокоен. Если бы информация носила какой-то колоссальный характер или, например, катастрофический, то в его глазах горел бы огонь энтузиазма. А взгляд товарища на данный момент был спокойным и, почти, равнодушным.
   - Рассказывай, Ру, всё, что знаешь и то, что рассказать мне не боишься, - герцогиня тихо вздохнула, поджимая нижнюю губу, приготавливаясь к продолжительному рассказу,.
   Ветер за окном, казалось, только усилился, нагнетая и так уже напряжённую обстановку.

На сказанное Ру, относительно долгой жизни и невольных решений, Шэрил лишь отмахнулась, говоря без слов, таким образом, что это больше не имеет никакого значения, и возвращаться к этой теме она не имеет желания. Вообще, после услышанной, якобы правды, которая продолжительно долгое время хранилась в списке многочисленных секретах в семье Барма, герцогиня вмиг стала серьёзной. Ведь не каждый день, да и ни каждый месяц, в конце концов, ни каждое десятилетие, ты слышишь подобное, чтобы перестать удивляться и нейтрально относиться к подобным делам.
   Перевёртыш в истории.
  Это может выйти боком многим семьям. Но леди Рейнсворт отлично понимала один факт, который, видимо, придётся решать только ей, - нельзя допустить, чтобы эта информация, перевернувшая с ног на голову внутреннее спокойствие здешней госпожи, выползла за стены этого особняка. Хотя всё равно, если кто-то услышит подобное от Руфуса или Баскервилей(что было, признаемся, не один раз в самый различных формах и всеми доступными языками), не поверят. Даже тем иллюзиям, что будет творить герцог-историк. Лживая правда засела мирному народу и даже стражам в «Пандоре», так что все будут верить только в одно: Джек - герой Трагедии. Может быть больше, но никак не меньше.
   Леди невольно заулыбалась, беря в ладони уже тёплую кружку, наполненную жидкостью с приятным запахом. Ох, как же этот запах навевал женщине о прошлом, когда она, придаваясь своей переходной девичьей безбашенности одно время, на пикнике с подругами, любила бегать по полю босой, подбирая полы роскошного платья и смеялась-смеялась. Только ощущение колющей нежных ножек сухой травы Шэрил помнит очень плохо.
   -Единственное, за что я боюсь, так это за твое здоровье, - произнес он.
   И, что вовсе неудивительно, Шэрил ему верила. Полностью и безоговорочно. Только вот, крупица этой самой женской принципиальности и некоторого феминистического настроя о себе забыть не дали. Женщина с негромким стуком поставила чашку, расписанную искусной рукой мастера из-за моря, на небольшой столик. Ру любил делать подарки, даже те, которые самой Шэрил были не по душе вообще. Даже если вспомнить тот самый чересчур роскошный букет роз вкупе с предложением женитьбы. Отвергну это. Вульгарно. «Он даже после выпуска из Академии таким был. Ни капли не меняется». А вот сервиз ручной работы, привезённый с его родины, а так же красочные и дорогие ковры, были герцогине очень приятны. Как же это, всё-таки, необычно и крайне интересно - внедрять чужую культуру.
   - Ру, - женщина осторожничает, - попытайся побояться за себя самого, мой друг. Дружба, нет, даже обычное союзничество со Жнецами ничем хорошим не обернётся ни для кого.
   «Особенно для тебя», - уже про себя закончила мысль шатенка, поглаживая книжку на своих коленях.

   Руфус говорил. Долго. Повествовал всю правду, стараясь задеть и включить в доклад всё самое нужное, важное, что помогло бы женщине разобраться во всём. Самостоятельно. Осмотреть совершенно новую ситуацию свежим взглядом, обдумать её и, если получиться, учитывая состояние герцогини, выдвинуть какие-то свои идеи по этому поводу. И Шэрил старалась, честно, понять, вникнуть, найти какие-либо подводные камни, без которых любая история из уст Бармы быть не могла бы.
   - ...Лейси Баскервиль - сестру Глена Баскрвиля. Правда, тогда он еще не был Гленом. а просто молодым человеком по имени Освальд.
   «Девочка?» А вот это удивило даму ещё больше. Улыбка сошла с губ герцогини. Она задумалась, продолжая слушать своего друга. «И Глен, то есть Освальд. Брат и сестра. Девочка с алыми глазами. И история, повторяющаяся через столетие... Что-то, точнее, кого-то мне это напоминает». Конечно. Винсент Найтрей. Людей с такими глазами окружающие ненавидели и пытались всячески отравить им жизнь, что удавалось им с огромным успехом. «Обычно, от таких детей родители отказывались. Кто же примет ребёнка, у которого глаза налиты яростью, как Дьявол? Не в праве я их судить. Но если эта девочка была из Баскервилей...»
   - ...Джек Безириус не стеснялся ничего, чтобы добиться цели.
И звучит это как-то странно. Безариус.
   Любовь творит с людьми самые страшные вещи. Стоит глянуть только один раз на герцога Барма, который подобно церберу в своё время оберегал Шэрил от возможной опасности, да что там, появлялся только на горизонте какой-нибудь претендент на руку и сердце желанной леди, так он выскакивал откуда-то ни возьмись, ввергая и Шэрил в шок и отбывая у возможного мистера Рейнсворт желание знакомиться с дамой дальше.
   Но тут... всё сложно. Странно, что виконт Безариус никак не отреагировал, и попросту разрешил своему незаконному сыну, бастарду, принять права на обладание такой громкой фамилией. А ведь, если вспомнить, то Рейнсворт в те времена и как таковой семьёй-то не были... только часть Королевского двора и дальние родственники монарха.
   - И вот наконец он у цели - его приглашают в дом к Баскервилям... Ну, что скажешь, Шерил, неплохая завязка для будущей трагедии, согласись?
   Женщина подняла взгляд на Руфуса, одновременно с этим переворачивая книгу и закрывая её. Не получиться сейчас почитать, дело это требует немедленного внимания герцогини. Она лишь поджимает губы и тихо выдыхает. Всё это время старалась не дышать, чтобы не нарушить рассказ друга. «А ведь...»
   - Зная тебя, я бы предположила, что это - очередная сказка, сочинённая за одну только бессонную ночь, но, - улыбнулась, опираясь о тыльную сторону ладони, ставя локоть на высокий столик рядом, - весьма необычно. Я не удивлена, что Джек влюбился с первого взгляда в эту девочку. Удивляет меня одно: он так яро искал её, применяя разные пути. Любовь и правда делает из людей нелюдей. Хотелось бы услышать конкретики, были ли у Джека какие-то сообщники? И по какому же поводу его пригласили к двору Баскервилей?