Лениво прикрывшись рукой, Кристиан долгое время не отвечал, разглядывая грязный свалявшийся, как комок шерсти, снег на стеклянной крыше галереи, который они по началу приняли за сад. Потом  перевернулся и, серьезно глядя на девушку, вытянул из-за пазухи свиток, отдал ей:
- Я никогда не сомневался, что Карл станет  королем. Это было ожидаемо - я не хотел быть наследником, да и не слишком много прав у бастарда, пусть даже он и старший в семье. А за день до того, как я...ушел, - он специально замолчал тот факт, что его изгнали. - мы играли в колдунов и заключили этот договор. Тогда писать умел только я, поэтому писать его я. Под диктовку. - пожелтевшая бумага с хрустом развернулась, явив собой коряво исписанный листок  отпечатком детской кровавой руки.  - Мы сделали все по правилам - кровью и прочим. Но лишь спустя двадцать лет я узнал, что нет сильнее связи, чем связь крови. С её помощью можно творить и прекрасные, и жуткие вещи. Вот только мертвых не возродить, увы. - он вздохнул и продолжил. - Да ты и сама понимаешь. Ты ведь некромант. Этот запах тлена - он на тебе повсюду и не выветривается.  - устало потерев переносицу, оборотень уселся, разглядывая девушку. Как будто в первый раз видел.
Синие глаза смотрели с иронией и в то же время серьезно. Губы изогнула нежная улыбка:
- Но я ни одним словом не соврал в тронном зале. Здесь, - мужчина указал на грудь где билось сердце, - что-то засело. Навсегда. Рыжее и наглое. Пахнущее тленом. - ведьма была легкой как пушинка, а рыжие волосы щекотали ему лицо. Но куда приятнее было наблюдать её лицо, одновременно самоуверенное и растерянное, в двух сантиметрах от своего лица. Теперь можно было с толком и расстановкой целовать её и не беспокоиться, что их кто-то потревожит до вечера.
Вряд ли кто-то хочет получить смертоносное заклятие или распоротое горло.

- Честно, нечестно, это неважно, Кат. Я все равно бы сбежал - рано или поздно. И виной тому даже не мое происхождение. - он улыбнулся и поцеловал её в краешек губ, никуда не спеша.
До вечера во дворце будет паника, истерики, Алика наверняка будет также лгать о том, как плохо с ней обращались, папаша будет дергаться, но не сможет ничего поделать, связанный по рукам и ногам договором на крови. но любопытничать никто не придет - слишком опасной кажется им эта парочка, столь бесцеремонно нагрянувшая во дворец. Времени у них много.
Куст пышной сирени служил надежным укрытием от любопытных взором, к тому же там, в глубине сиреневой рощи, расположился фонтан, к холодному  мрамору которого Кристиан прислонил голову. Он насмешливо посмотрел на ведьму, что шла, крепко вцепившись в его руку, а теперь удобно устроилась на его коленях и примостила голову ему на плечо.
Погладил по непокорным локонам, шутливо дернул за ленту - и коса окончательно распустилась. Волосы разлетелись по ветру, сразу же путаясь и щекоча ему щеку.
Оборотень засмеялся и поцеловал девушку - страстно, обвивая тонкий стан руками и сжимая до хруста ребер. Не рассчитал силу, должно быть, потому как ведьма сдавленно вздохнула и вздрогнула. А может...она вздрогнула совсем из-за другого?
- Ты боишься меня? Такой близости с мужчиной у тебя не было, верно? - просто спросил мужчина, не видя смысла чего-то там проверять. Главное в отношениях - это доверие и понимание. Он мог бы тысячу раз уже броситься на нее и сделать своей, но постоянно одергивал себя, выжидал подходящего момента. И этот казался ему самым подходящим.

- Типичные семейные разборки. Насколько я знаю, нрав нынешней королевы весьма и весьма крутой. И она, в отличие от своего муженька, не боится силы проклятий. С другой стороны, она своего любимого потерять не хочет. Хотя, вопрос еще тот, любимого ли. - оборотень запнулся, думая, стоит ли говорит Катажине о том, что шептали во дворце, пока они ждали короля и вскоре поле их ухода. Решил не говорить. Меньше знаешь, крепче спишь.
Камень приятно холодил спину сквозь рубашку - кожух он скинул еще во дворце, справедливо рассудив, что так его в любом случае постирают и вернут в лучшем виде. Или и вовсе новый выдадут, драгоценными каменьями расшитый. Ведьма удобно устроилась на плече, то и дело поглядывая на своего мужа.
Кабы не дурацкий сорвавшийся с губ вопрос, ему бы, возможно, не пришлось бы выслушивать длинный ворох оправданий, путавшихся и сбивчивых. Одно было понятно совершенно точно - Кат явно смутилась и теперь выла похожа на загнанную в  угол лисицу, решившую упираться до последнего.
-Ну тише, тише, я же просто спросил. - погладив по вновь вздыбившимся волосам, поделившись своим непрошибаемым спокойствием, оборотень заодно прислушался, не идет ли кто-нибудь. Никто не шел - стихла даже чья-то истерика во дворце.
- Я ведь тебя не обидел раньше, не обижу и сейчас. Ты мне доверяешь? - рук скользнули по талии, обняли, осторожно прижимая к груди. Огладили спину, успокаивая и доверительно делясь теплом.

- Ты такая красивая. - рука властно провела по аккуратно уложенным в замысловатую прическу волосам и опустилась к щеке, ласково её потрепав.  - Настоящая заморская дива. И не сказать, что неделю назад ты бегала по глухой деревеньке, разыскивая одного особенно наглого оборотня. - рука неспеша намотала локон на палец, отпустила и остановилась на плечо, осторожно, но сильно его обвела. Вокруг царил полумрак и пахло шерстью. Конечно, могли бы и получше убираться - пыли здесь собралось немеренно.
***

- Это вообще что?! - обычно сдержанный, Кристиан сейчас готов был ругаться, как последний сапожник, пытаясь по-змеиному вылезти из камзола, что проворные служанки умудрились на него все-таки надеть. Всячески извиваясь, он попытался вывернуться из него, но его остановили слова женщины, вплывшей - иначе и не скажешь - в покои. Царица - или, как она сама решила, королева - с высоты своих тридцати девяти лет посмотрела на оборотня, очевидно, силясь понять его возраст. Чаша склонилась к двадцати пяти, и королева произнесла:
- Его Величество пожелал, чтобы его младший брат присутствовал на банкете в честь возвращения принцессы Алики. - мужчина сморщил нос - от неё разило презрением вперемешку с дорогими духами, которые, как ни силилась женщина, не могли перебить запаха давно немытого тела. Ох уж эти женщины - иногда хуже мужчин, моются три раза в жизни - рождаясь, выходя замуж и умирая.
в глотке проснулось забытое за эту неделю чувство ненависти к людям. Грязные, жалкие.
- О, так значит, младший брат поэтому решил разрушить мою идиллию, чтобы передать эти чудесные, но совершенно бесполезные слова? Легко манипулировать людьми, а, ведьма? - в синих глазах плеснула опасность, однако королева и бровью не повела. Надменно выпрямилась и произнесла:
- Вас ожидают через три часа в главном зале. Не разочаруйте нас.
- Да я и очаровать вас не старался. Вы для меня староваты, Ваше величество. - этот отвратительный запах желания, что примешался к остальным запахам королевы, побуждал одно желание - покушать.
Он рассмеялся вслед уходящей быстрыми шагами женщине. Но промолчал последнюю грубую шутку - она могла обидеть и Катажину. А он чувствовал, что она где-то в соседних палатах. Значит, выбора нет - придется идти на этот бестолковый прием...
***
- Ты куда красивее искусственной королевы... - прошептали губы, касаясь мягкой и нежной, пахнущей дурманом и духами, шеи, целуя её, чуть касаясь резко проступившими клыками. Оборотни не вампиры, но тоже могут укусить.

- Только твой волк. - улыбнулся мужчина, привлекая к себе девушку и сильно целуя. Однако место было явно ненадежное - не то каморка для слуг, не то хранилище метелок и прочего инвентаря. Надо было искать другое место. Поудобнее, помягче. Поуютнее. Так, чтобы неопытная девушка чувствовала себя комфортно и перестала смущаться. Это тебе не деревенские бабы, которые как расходный материал - вроде невинная девица, а как вцепится, так не отдерешь.
Тем более если эта девушка - единственная, кому ты решил подарить свою любовь. Не просто овладеть ради достижения собственного удовольствия, а та, которой хочешь подарить свои чувства. Передать в действиях, в движениях, касаниях и поцелуях.
Выход, в общем-то, нашелся довольно легко - безмятежно потянув Катажину за собой, он увлек её в хитросплетение коридоров, больше ориентируясь на запах, чем полагаясь на глаза. Те, кстати, уже не желали видеть ничего, кроме смущенного лица девушки. Очевидно, ведьма пыталась убедить себя, что сейчас все хорошо и ничего страшного не произойдет. Что, возможно, они просто гуляют.
Но в душе Кристиана взвыл волк, требуя внимания. Ласки, любви. Волку-одиночке надоело, смертельно надоело быть одному.
Западное крыло замка было пустынно - видимо, все слуги были на балу, а охранять пустые помещения никому не пришло в голову. А зря - здесь явно проживали непосредственно правители - Крис учуял те тошнотворные духи, которыми пользовалась королева, легкий невинный запах Алики, еще каких-то детей...А, неважно.
На двери как-то особенно трагично щелкнул замок, а ключ отправился куда-то за окно. Кристиан стащил с шеи опостылевший  платок и расстегнул рубашку.
- Кат, я...очень хочу сейчас... - медленно, шаг за шагом, он приближался к девушке, внутренне ощущая, что сейчас огребет по наглой морде. Но остановиться было уже сложно.
Обнять, прижать к себе, так, чтобы не было возможности вдохнуть, зарыться лицом в густые рыжие локоны, пахнущие духами. Провести по округлому плечу, делясь спокойствием и уверенностью в своих силах.
- Хочу любить тебя. А ты?

Он не лгал, пожалуй, впервые в жизни не лгал девушке, которую хотел заполучить в постель. Нет, не заполучить. Слишком грубо, слишком низменно. Именно полюбить, подарить чувство, которое давно испытывал. Наверное, это случилось сразу - едва только ведьма переступила порог их дома и представилась. Катажина Полянская, маг.
Вот только сейчас в его руках трепетала однюдь не дипломироаанная специалистка, а девушка, юная и неопытная. Что же, значит, он тем более не имеет права оплошать. Ведь право первой брачной у них отнял ненормальный мужик-фагатик. И что ему, интересно, надо было?
Мысли беспорядочно метались. Но руки были собранее - скользили по спине, обрисовывали контуры тела девушки, касались обнаженных плеч.
Шнуровка корсета оказалась практически непреодолимой преградой. А он, как назло, уже загорелся желанием — зажглись, мерцая, огоньки в синих глазах. Как будто плеснули россыль золотых крошек. Сам собой как будто появился острый коготь, порвавший ленточки почти без звука, лишь самыи консиком пощекотав позвоночник Кат.
Вот только ведьмавсе равно вздрогнула. Да что там — уже добрых пять минут её била дрожь.
Поцелуй еще крепче, требовательнее, поцелуй, разиыкающий губы, позволяющий больше, чем было дозволено ранее. Руки коснулись нежной кожи на спине, потянули корсет вниз, разрывая последние непокорные ленты...
Перина на кровати оказалась весьма кстати — иначе он мог повредить любимому человеку спину, а здесь они провалились в пух почти полностью. Разлетелись рыжие волосы, однако мужчина лишь коснулся их, а после поцеловал. Снова. Еще раз. Коснулся трепетно губами подбородка, шеи, шутливо поцеловал в плечо....хотелось дать больше свободы рукам, но он боялся спугнуть....

Главное, важное, нужное. Сейчас, сегодня, именно в конце этого дпя, где всякий пытался им помешать, начиная от последннго слуги и заканчивая королевой.
Им овладело нетерпение  вперемешку с желанием, и совсем чуть-чуть страхом напугать. "Ей некуда бежать. Дверь заперта" билась выброшенной на берег рыбой полузадушенная мысль, издыхая где-то на задворках сознания.
Руки наткнулись  еще на одно препятствие, и, раззадоренный, оборотень раздасадованно и раздраженно рыкнул. Ткань рубашки была невесомой, тесемки нашлись легко, открывая взору нервно вздрагивающие плечи и тонкие руки, в бессильной попытке  пытающиеся прикрыть грудь. Спустя мгновение запястья девушки пленила твердая и сильная рука. Синие глаза уже подернулись пеленой тумана, однако смотрели успокаивающее.
— Все хорошо. Правда?   — он поцеловал девушку в плечо, коснулся легким, почти неведомым движением груди, не сдержался и импульсивно сжал. Рука продолжила блуждать по  её телу, отвечавшему на каждое прикосновение, обрисовала талию, коснулась властно и сильно, до дрожи, правого бедра - и, шутя, скользнула вниз,  к колену.
В эти игры можно играть вечно, если ... если бы Кристиан не был так утомлен ожиданием. Если для ведьмы все началось сегодня, то для зверя все началось в заброшенной  избушке магов. В ту ночь он дурно спал, пытаясь задавить и человеческие, и звериные  инстинкты...
Рука скользнула по левому бедру, поднимаясь к груди. Губы коснулись губ, украли еще один глубокий  страстный поцелуй, прикусили почти до крови шею, заставив  мгновение задохнуться, язык провел длинную влажную черту по выступающей кости ключицы...

Вместо ответа - насмешка. В ней нет злобы, но и нет добра. Это едкая улыбка человека, привыкшего не замечать мелких требований. Хочешь мороженое - будет возок, тележка...Сколько захочешь. Только не сейчас, не отвлекая от процесса.
Тебе ведь приятно каждое прикосновение к телу. Каждая клеточка хочет, чтоб ласки продолжались, губы жадно отыскивают другие - более нежные, аккуратные и мягкие, не такие, как его. Обветренные, чуть искусанные из-за привычки всегда находиться где-то между человеком и зверем. Это неисправимо - ты никогда не станешь просто человеком или просто зверем. Нет, конечно, ты одичаешь, если будешь жить один, но разум не потеряешь. А если...если выпьешь той настойки, которую умеет готовить любой колдун и ведьма, то все равно длинными лунными ночами будешь смотреть в окно. Но завыть уже не сможешь.
Прикосновение к гладкой мраморно белой коже - как ожог для горячих ладоней. Но ожидаемое не стало явью - кожа была теплой, почти такой же горячей, как и его собственная. Значит, ждала. Значит, хотела.
Любви, ласки, поцелуев и того, чего боялась больше всего. Боялась - и все равно ждала. Это...
Он с ходу не нашел подходящий эпитет - разум то и дело соскальзывал в бессознательное, отдавшись желанию. Отдавшись без остатка, запаяв в стеклянный сосуд сердце и уже положив его рядом с ведьмой. Не жалко.
И в то же время...
По спине побежали мурашки от прикосновений. Конечно, царапанье ноготков казалось шуткой по сравнению с его когтями, но все равно вызывали равное количество эмоций. Инстинктивно прогнувшись, мужчина припал губами к нежной шее и, целуя дальше, добрался до груди, осторожно прикусил правый сосок...и вот он уже целует живот, осторожными движениями рук поглаживая бедра, а после спускаясь ниже, к истокам рождения жизни.
Природный инстинкт требовал, дабы зверь-Крис сию же секунду сделал то, за что ему было бы стыдно. Чтобы любимой было больно, было резко и жестоко. Но Крис-человек знал, что в этом случае  он потеряет все.

В тот момент, когда кончились слова, настал черед рук. Рук, умеющим рассказать сказку, рук, державших меч, лук, нож. Рук - не лап. Лапы могли сломать хребет одним ударом вынести добрую половину зубов, оцарапать до кости...
Но лапам сегодня свободы не было дано. Только руки - на которых кожа с три десятка лет назад огрубела, став шероховатой и твердой. Но эти руки ыбли сильными. Надежными.
Где-то в самом уголке сознания отчаянно пропищала мысль - робкая  забитая, как мышь. Ты понятия  имеешь, что делать с девушкой. Так, чтобы не загрызть её, а доставить удовольствие. Не убить. Волк фыркнул. Человек пнул волка под зад, и зверь, обидевшись, ушел. Не забыв напомнить ехидно о волшебном эликсире...
Ей не будет больно, даже сейчас, когда она судорожно выгнулась, привыкая к новым ощущениям. Не спешить. Не спешить?!
Нет, нельзя. Нужна нежность, а не грубость. Пальцы будут осторожными, как будто это...
Сознание вежливо откланялось и сооблило, что ассоциаций нет. А к черту. Они на море.
Конечно, будет первое время больно. Ведь ты  знала мужчины. Ни одного. Расслабья, тогда тебя перестанет бить дрожь. Доверься.
Никаких рывков - ты будешь делать это неспеша, Крис. Ты человек, не волк.
Лучше поцелуй её.
Что он  сделал.